Нечеловеческий приём. Клетка
(второе название «S-синдром»)
Евгения Грозд
Пролог
Ночное светило полноправно царствовало на чёрном куполе неба, озаряя собой верхушки деревьев. Лесная фауна в страхе умолкла, слушая весёлый мужской хохот в чаще массива. Тёмный внедорожник, чудом припаркованный между вековыми деревьями, освещал фарами группу из пяти человек. Один из мужчин издал звуки бескрайнего удовлетворения, и шайка других парней поддержала его весёлым визгом и смехом.
— Всё хорош. Пара кончать сучку, — громыхнул высоченный детина и направился к машине.
Рыжий парень, замыкающий круг изнасилования девушки, поднялся с голого и вымазанного грязью тела и быстренько застегнул брюки. Стыд снедал душу, но он знал, что очень быстро искупит свою вину. Компания двинулась к машине вслед за приятелем, а ему необходимо остаться рядом с ней, чтобы успеть сказать всё самое важное. Их жертва молча поднялась, обняв себя за плечи и не пытаясь прикрыть наготу. Девушка встала на колени, глядя в глубокую свежевскопанную яму. В ночи невозможно разглядеть дна, но она знала, там спасение и её билет к свободе.
— Сумка слева от тебя. Сверху шарф. Повяжи на лицо, — рыжий парень тихонько шептал последние напутствия. — Лопата под сумкой.
— Спасибо, — кивнула она и сжалась сильней, услышав приближающиеся голоса других мучителей.
— Прости меня за всё, — и парень влепил несчастной звонкую пощёчину.
Увидев этот удар, соратники громко заржали, кроме высоченного.
— Бьют таких с ноги, — пробасил он и, подойдя к девушке, ударил ботинком в спину.
Несчастная упала лицом на землю, а громила насел сверху, топя её голову в сырой земле.
— Давай, жри, мелкая шлюшка…
Рыжий парень видел, что девчонка даже не пытается воспротивиться и спастись. Нет же, не сдавайся! Ты уже на финише! Не вытерпел.
— Она и так вдоволь ей насытится, — и толкнул мужчину в плечо, отводя в сторону. — Велели похоронить заживо. Хорош!
Громила одарил его недовольным взглядом, но всё же прислушался и рывком поднял девушку за волосы, поставив на ноги.
— Жаль, конечно. Если б ты не обидела так хозяина, то дальше бы жила, — сетуя, изрёк он.
— А мы бы продолжали тебя периодически трахать, — заржал рядом худющий дрищ.
Компания вновь поддержала его диким гоготом.
— Давай, прыгай, — громила толкнул жертву к могиле.
Девушка дрогнула улыбкой и со словами проклятий спрыгнула в яму. Нащупала шарф и скрыла им лицо. Легла животом на сумку, выискав под ней рукоять небольшой лопаты. Замерла. Спину больно ударила земля. Она закрыла глаза, слушая лязг лопаты утопающей в земле и поднимающей рыхлую твердь, чтобы похоронить её измученное, искалеченное и так безжалостно насилованное годами тело. Звуки превратились в вакуум и после стихли. Она понимала, что лежать так долго — нельзя, иначе у неё закончится кислород. Её спаситель уведёт их отсюда, как можно быстрее, но за сколько примерно, знать она не могла.
Холод сырой земли сковывал каждую мышцу. Превозмогая тяжесть, давящую на неё сверху, несчастная начала движение, но сдвинуть толщу земли измученному телу казалось нереальным подвигом. Терпя боль в мышцах, девушка прижала черенок лопаты к себе, устремив вверх, словно копьё. Подогнула к груди ноги, давая земле наполнить образовавшуюся от неё пустошь, затем изо всех сил пробилась вверх, раздвигая черноту лопатой и рукой. Снова подтянула ноги, повторяя эти своеобразные манёвры и сантиметр за сантиметром двигаясь на свет. Наконец толща могилы расступилась, освобождая несчастную из плена.
Сорвала с лица повязку. Лёгкие вновь вдохнули свежий ночной воздух, разодрав горло кашлем. Упала верхней частью тела на поверхность земли, пытаясь вернуть хоть грамм былых сил, чтобы бороться за себя дальше. Отдышавшись, девушка наконец смогла вылезти из могилы полностью. Отдохнув ещё немного, она принялась раскапывать сумку, которую оставил небезразличный к её беде человек. Внутри, действительно, всё, что ей нужно: одежда, вода, немного еды, аптечка, карта, нож, фонарь, деньги. Наспех смыв с себя грязь, обработав и перебинтовав раны, быстро оделась. Поднявшись на пригорок, она победно оглянулась на место своей могилы.
Да, я жива, и больше не ваша!
Глава 1. Интерн
КАСТЕР
Массивная стальная дверь медленно отъехала в сторону, открывая моему взору двор. Внутри вели свое бдение пять крепких мужчин. Прочёл надпись на входе красивого, но мрачного здания: «Психиатрическое исправительное учреждение строго режима "Тоутон". Основано 1954 году».
Да, оно, бесспорно, старое, но тщательно отреставрированное и более-менее ухоженное. Однако, несмотря на выбеленные стены и на пышно цветущий палисадник, от этого места веяло холодом. Хотелось в очередной раз спросить себя — какого чёрта я тут забыл? Но каждый раз напоминал своему скептицизму, что это часть моего обучения.
Я — Кастер Майерс, родом из Бостона. Отец умер, когда мне было семнадцать. Мы остались без сильного мужского плеча с мамой и моей младшей сестрой Элизабет. Эту роль я поспешил взять на себя, так как по праву считал своим долгом. Мать настаивала на моём образовании, но я сумел соединить работу и учёбу. В завершении, поступив в юридический, уже на четвёртом курсе перевёлся в медицинский. Изучение психологических расстройств человека вызывало у меня больший интерес, чему и посвятил свои дальнейшие старания. Нет, работать в сумасшедших домах я не мечтал, поэтому остановился на судебно-психиатрической медицине. Но всё же, стоя здесь у порога дома для душевнобольных, понимал, что мне этого не избежать.
Протянул пропуск охраннику. Мужчина устало посмотрел на меня и усмехнулся:
— Тебя чего несёт сюда?
— Учёба, — буркнул я, готовый к подобным вопросам. Охранник устало качнул головой и повёл в корпус. Фойе здания имело венецианский стиль, отчего невольно открыл рот. Никогда б не подумал, что психиатрические больницы могут быть такими. Охранник, видя мою реакцию, снова даванул смешок:
— Не спеши с выводами.
Пройдя на второй этаж и по переходу, оказался в соседнем корпусе, именно оно уже было совсем иным. Белёные стены, жуткий гул коридоров, лязг закрывающихся решёток. Камеры имели маленькие крепкие окошки, в которых виднелись силуэты их пленников. Мимо нас прошествовал пациент в маске под конвоем двух крупных санитаров. Больной издавал нечленораздельные звуки и пытался рыдать. Меня перекосило то ли от отвращения, то ли от жалости к нему.
— Сюда, — охранник толкнул дверь ординаторской.
За столом сидел главврач больницы и
